Яблочный пирог от татьяны толстой
ПОШАГОВЫЙ РЕЦЕПТ ПРИГОТОВЛЕНИЯ
Шаг 1
Этот пирог надо печь именно тогда, когда в продаже есть настоящие антоновские яблоки. Те, которые сильно пахнут, недолго хранятся (неделю от силы) и кажутся легкими в руке. Они полны сока и пектина, поэтому только они могут дать нужный результат. Возьмите круглую форму диаметром 24–26 см, слегка натрите ее сливочным маслом. Выстелите дно бумагой для выпечки. Разбросайте по дну нарезанное кусочками твердое сливочное масло. Посыпьте 0,5 стакана сахара.
Шаг 2
Разрежьте яблоки на четвертинки. Кожуру не снимайте – в ней весь смысл, а сердцевинки удалите.
Шаг 3
Уложите все яблоки кожурой вниз по кругу, чтобы первый слой лежал красиво, максимально плотно. Затем второй слой: так же, кожурой вниз. Посыпьте еще 0,5 стакана сахара. Пеките в разогретой до 220 °С духовке до тех пор, пока не увидите, что яблоки хотя и сохранили свою форму, но пропеклись насквозь, осели и стали мягкими. Достаньте форму из духовки и дайте немного остыть, 10 мин.
Шаг 4
Взбейте яйца с 3 ст. л. сахара в густую пену. Добавьте муку. Погасите соду лимонным соком и добавьте в смесь сахара и яиц.
Шаг 5
Вылейте получившуюся смесь на яблоки. Ее мало, так что нужно лить ложкой, и у вас будет впечатление, что вы что-то напутали. Но вы все делаете правильно. Верните форму в духовку и пеките примерно 10 мин. или больше, чтобы тесто схватилось, увеличилось в объеме и покоричневело сверху. Готовность (сухость) проверьте зубочисткой.
Шаг 6
Достаньте форму из духовки и дайте пирогу полностью остыть. После этого накройте форму большой тарелкой, переверните ее и осторожно снимайте бумагу с пирога. Яблоки будут лежать в желе (пектин!) и казаться совершенно янтарными.
Рецептом этого пирога поделилась Татьяна Толстая, и, благодаря её авторитету, многие немедленно принялись его готовить. Для янтарного пирог нужны сочные яблоки с высоким содержанием пектина — лучше всего, антоновка. В пироге яблок значительно больше, чем теста, и яблоки в процессе приготовления становятся действительно янтарными и ароматными, а выделившийся сок, остыв, превращается в желе. Пирог получается очень насыщенным, кисло-сладким и к нему очень просятся густые сливки или сливочное мороженое. В рецепте привожу прямые указания Т.Толстой (они в кавычках), потому что лучше, чем она, сформулировать трудно.
Янтарный яблочный пирог Татьяны Толстой (этап 1)
| Яблоки антоновка | 2 кг |
«Этот пирог надо печь, пока в продаже есть настоящие антоновские яблоки. Те, которые сильно пахнут, недолго хранятся (неделю от силы), и кажутся легкими в руке. Они полны сока и пектина, поэтому только они могут дать нужный результат. В принципе, можно использовать и гибриды ("Богатырь" и "Победа"), но понятно, что ничего лучше настоящей антоновки нет». На фото как раз та самая ароматная и сочная дачная антоновка.
Янтарный яблочный пирог Татьяны Толстой (этап 2)
| Сахар (песок) | 100 г |
«Возьмите круглую форму размером с обычную сковородку, натрите ее сливочным маслом. Выстелите дно пекарской бумагой. Разбросайте по дну кусочками твердое сливочное масло. Посыпьте сахарным песком (1/2 стакана). Нарежьте яблоки на четвертинки. Кожуру не снимайте, в ней весь смысл, а серединки, конечно, вырежьте и удалите. Затем укладывайте все яблоки кожурой вниз по кругу, чтобы первый слой лежал красиво, максимально плотно». У меня форма диаметром 24 см, добавлю еще, что лучше не использовать разъемные формы, т.к. бумага может не удержать такое количество яблочного сиропа и все протечет.
Янтарный яблочный пирог Татьяны Толстой (этап 3)
«Затем второй слой, все так же, кожурой вниз».
Янтарный яблочный пирог Татьяны Толстой (этап 4)
| Сахар (песок) | 100 г |
«Посыпьте сверху второй половиной стакана сахара». Яблок действительно уходит не меньше полутора килограмм, может даже больше, особенно, если есть какие-то отходы или форма большая.
Янтарный яблочный пирог Татьяны Толстой (этап 5)
«Пеките в горячей духовке до тех пор, пока не увидите, что яблоки, хотя и сохранили свою форму, но пропеклись насквозь, осели и стали мягкими. Достаньте форму из духовки и отставьте в сторону на 10 минут. Зрелище сморщенных, осевших яблок в масле не должно вас отталкивать. Терпите». Яблок действительно уходит не меньше полутора килограмм, может даже больше, особенно, если есть какие-то отходы или форма большая. Такое количество яблок при температуре 180-200 градусов пропечется примерно за 40 минут, следите. Верх не должен подгорать, если он слишком зарумянится, прикройте его бумагой для выпечки или фольгой.
Янтарный яблочный пирог Татьяны Толстой (этап 6)
«Теперь взбейте 3 яйца с 3 столовыми ложками сахара до густой пены. Добавьте 3 столовых ложки муки, перемешанной с содой (на кончике чайной ложки). Налейте получившуюся смесь на яблоки. Ее очень мало, так что надо лить ложкой, и у вас будет впечатление, что вы что-то напутали. Но вы все делаете правильно».
Янтарный яблочный пирог Татьяны Толстой (этап 7)
«Теперь верните форму в духовку и пеките примерно 10 минут (или больше), при температуре 220-230 градусов, чтобы тесто схватилось, увеличилось в объеме и покоричневело сверху. Получается примитивный бисквит, а нам того и надо. Готовность (сухость) проверьте зубочисткой. Достаньте форму и дайте пирогу полностью остыть».
Янтарный яблочный пирог Татьяны Толстой (этап 8)
«После этого накройте форму большой тарелкой, переверните ее и осторожненько отдирайте бумагу с пирога. Яблоки будут лежать в желе (пектин!) и казаться совершенно янтарными».
Янтарный яблочный пирог Татьяны Толстой (этап 9)
«Пирог надо есть холодным». От себя я очень рекомендую добавить к пирогу что-то сливочное: просто полить густыми сливками, как на фото, предварительно взбить сливки с сахарной пудрой или добавить традиционное в таких случаях ванильное мороженое. А Татьяна Никитична добавила еще и ответы на часто задаваемые вопросы: «В. - Это вкусно? О. - Да. В. - Я растолстею? О. - Конечно. В. - Как же быть? О. - Ничего не попишешь».
The Slynx от Татьяны Толстой
Татьяны Толстой Slynx - жемчужина среди классических произведений, опубликованных New York Review Books , постапокалиптической сатирой, происходящей через двести лет после «Взрыва». был город Москва. Человеческое общество вернулось к состоянию более примитивному, чем деревня, в самый мрачный век средневековой, темной Европы. И это преуменьшение - мыши составляют основной рацион и используются для обмена и торговли; огонь - это источник магии, заставляющий людей полагаться на «кочегаров» в поддержании работы своих печей; строгие табу и запреты окружают писательство и книги.
Жизнь от края до края грязна и жестока - даже некоторые из населения служат вьючными животными, в то время как другие, рожденные после Взрыва, имеют всевозможные телесные деформации: жабры, один глаз, петушиные гребни, ноздри, вырастающие из колен, сети между пальцами, длинные хвосты, когти вместо ступней. Не совсем то, что на Мэдисон-авеню.
Главный герой романа - Бенедикт, молодой человек, который, как говорится, не самый острый нож в ящике стола. Среди тех, с кем имеет дело Бенедикт, есть некоторые старцы, то есть люди, которые пережили взрыв и каким-то чудом продолжают жить сотни лет.Я полагаю, что можно сделать вывод, что такая долговечность является результатом прямого воздействия последствий взрыва.
Мать Бенедикта была одной из таких Старейших женщин, женщиной, которая была бы жива, если бы ее не отравило что-то неясное, возможно, тварь, известная как огненик. Бедная мама, она тосковала по потере тех дней, которые были до взрыва, когда она могла посещать магазины одежды и буфеты - и, да, такое изгибание языка проходит через весь роман. Джейми Гэмбрелл заслуживает особой похвалы за перевод на английский с русского в одном из ее самых сложных проектов.
В общем, своеобразное, в высшей степени оригинальное художественное произведение, имеющее много общего с русским писателем-абсурдистом Даниилом Хармсом. Для тех, кто не знаком с Хармсом, он написал рассказ, в котором человек теряет не только носовой платок, шляпу, куртку и сапоги, но и себя. В одной из его пьес изображены Пушкин и Гоголь, которые ничего не делают, а постоянно спотыкаются и падают друг на друга, а в другой пьесе несколько персонажей выбегают на сцену по одному, чтобы их рвало, а затем молодая девушка говорит аудитории, что они могут также пойти домой. так как все актеры больны.
Итак, мы можем спросить, почему Татьяна Толстая, внучка Алексея Толстого и внучатая племянница Льва Толстого, автора двух предыдущих сборников лирических, поэтических рассказов, потратила четыре года (1996-2000) на написание трехсот страницу дурацкого романа-антиутопии?
Один разумный ответ: такая история дала Толстой широкое литературное полотно, позволяющее делать острые и проницательные наблюдения о природе языка, искусства и литературы, особенно в контексте истории ее собственной страны.Вдобавок читатель может почувствовать, как время от времени всплывают элементы русских сказок. Но позвольте мне подчеркнуть, что на уровне простого повествования Slynx очень интересен, это живой Humdinger, в котором представлены все вкусы отвратительного высокого сглаза. Возьмем небольшой пример: чьи-то куры сходят с ума, начинают говорить как люди и откладывают большие, жутко выглядящие яйца.
Многие ссылки на литературу и искусство являются одними из самых захватывающих частей романа. Вот несколько моих любимых:
Вот Федор Кузьмич, Глорибэ, надменный лидер, который кормит население кучей лжи и прочей разной чуши.Среди длинного списка он утверждает, что является автором всевозможных стихов и прозы, в частности, произведением Пушкина, и даже решает написать торговый дом и называет его Мир как воля и . Он продолжает, что искусство ради искусства не годится, поскольку искусство должно быть связано с жизнью. О боже, в этом утверждении мы слышим отголоски знаменитой книги Льва Толстого «Что такое искусство?» . Некоторые персонажи пытаются ответить на вопросы, касающиеся цели и характера письма и искусства.
Один из стариков, Никита Иванич, главный кочегар, дает ощутить свое присутствие на протяжении всей сказки. Старый Никита (я не мог не думать о Хрущеве) говорит, что хочет сохранить память и надеется на духовный румянец (его слово для обозначения ренессанса). Представления старого Никиты об искусстве связаны с нравственным совершенствованием. Еще одно измерение, исследуемое в The Slynx .
Тем временем брак Бенедикта дает ему доступ к библиотеке своего тестя, где он может погрузиться в книги.В какой-то момент он замечает: «Вы читаете, шевелите губами, понимаете слова, и это как будто вы находитесь в двух местах одновременно: вы сидите или лежите, скривив ноги, и ваши руки нащупывают чаша, но вы можете увидеть разные миры, далекие миры, которые, возможно, никогда не существовали, но все еще кажутся реальными. Вы бежите, плывете или гоните на санях - вы убегаете от кого-то или сами решили напасть - ваше сердце бьется, жизнь пролетает незаметно, и это чудесно: вы можете прожить столько разных жизней, сколько книг читать.”
Фантастика! Даже такой человек, как Бенедикт, не совсем научный материал (он считает, что Пряничный человечек - страшная история, поскольку лиса в конце концов ест Пряничного человечка), может расширить свое воображение и умножить кругозор. Можно было бы утверждать, что Бенедикт использует литературу в первую очередь как побег, а не другие, более серьезные причины для знакомства с книгами и идеями, но кто знает, к чему может привести даже бегство от реальности Бенедикта, поскольку использование воображения может открыть так много миров.
Воображение приводит нас к Slynx. Осторожно! Старики говорят: «Слинкс сидит на темных ветвях и издает дикий печальный вой - eeeeennxx, eeeeennxx, eenx-a-leeeeeeennxx! - но никто этого не видит ». Слинкс укусит вас, лишит рассудка и сведет с ума, а затем вы просто умрете.
Что может представлять собой Slynx? Разве это деструктивная животная сторона мужчин и женщин романа с их хвостами и когтями? Или Слинкс - это сила воображения и мифотворчества, которая захватывает нас, чтобы мы могли претерпеть необходимую смерть и трансформацию, которые дадут нам возможность стать более совершенными? Как сказал Чарльз Буковски: «Чтобы по-настоящему жить, нужно несколько раз умереть.
Слинкс как существо, зажигающее наше воображение, в данном случае тот самый роман, который мы читаем. Лично я предпочитаю эту интерпретацию - Slynx - это Slynx.
Особая благодарность моим друзьям из Goodreads Джеффри Китену и MJ Николлсу за их блестящие обзоры, которые побудили меня испытать The Slynx .
«Ты, книга! Вы единственный, кто не обманет, не нападет, не оскорбит, не бросит! Вы молчите - но смеетесь, кричите и поете; вы послушны - но удивляете, дразните и соблазняете; ты маленький, но в тебе живет бесчисленное множество людей.Ничего, кроме горстки букв, вот и все, но если вам захочется, вы можете повернуть головы, сбить с толку, повернуть, затуманить, заставить слезы выступить на глазах, перехватить дыхание, вся душа будет шевелиться на ветру, как холст, поднимется волнами и взмахнет крыльями! »
- Толстая Татьяна, The Slynx
На Золотом крыльце Татьяны Толстой
Сборник из тринадцати рассказов в переводе с русского. Автор - дальний родственник Толстого (правнучатая племянница).В фильме «Любит меня, не любит» две маленькие девочки вспоминают о своей уродливой няне и о том, как сильно они ее ненавидели.
В «Сладкой шуре» женщина под 80 рассказывает юному посетителю о своих трех мужьях. Но больше всего она сожалеет о том, что дорога не взята. Однажды она купила билет на поезд, чтобы оставить одного из своих мужей и присоединиться к любовнику, ждущему ее на далекой станции.На l
Сборник из тринадцати рассказов в переводе с русского. Автор - дальний родственник Толстого (правнучатая племянница).В фильме «Любит меня, не любит» две маленькие девочки вспоминают о своей уродливой няне и о том, как сильно они ее ненавидели.
В «Сладкой шуре» женщина под 80 рассказывает юному посетителю о своих трех мужьях. Но больше всего она сожалеет о том, что дорога не взята. Однажды она купила билет на поезд, чтобы оставить одного из своих мужей и присоединиться к любовнику, ждущему ее на далекой станции.В последнюю минуту она передумала и больше никогда не видела этого человека. Полвека спустя она держит билет как свое самое ценное имущество.
В Оккервилле молодой холостяк живет в основном один; его единственное удовольствие - слушать старые записи. Он влюбляется в голос старого певца. Затем он узнает, что она все еще жива и живет в его городе. Она живет в бедности и пережила потерю: потерянные мужья, дети, любовники, ее голос. Он выслеживает ее и обнаруживает, что он ничего не ожидал.
В заглавном рассказе «На золотом крыльце» женщина посещает соседский дом, который она помнит как волшебный, как ребенок, и обнаруживает, что ее мечты разрушены.
Несколько историй - это фантазии. В «Чистом листе» у пожилого мужчины есть жена и подруга, но он не может избавиться от депрессии. Друг, с которым он встречается ежедневно в баре, говорит ему, что ему просто нужно изменить свое отношение. В конце концов друг рассказывает ему о докторе, который проведет операцию под столом, чтобы вылечить его, «извлекая что-нибудь».«Он платит за незаконную операцию, и это работает!
Несколько историй невероятно удручающие. В Соне некрасивая, глупая женщина, которая хорошо воспитывает ребенка, всю жизнь пользуется преимуществами своих так называемых друзей. Примерно во время блокады Ленинграда друзья пошутили, написав ей любовные письма от человека, который был калекой ниже пояса. Соня влюбляется, и переписка продолжается годами. История рассказывается ретроспективно, когда все участники мертвы, кроме пары старожилов, услышавших об этой шутке.Какая разница? Что случилось с этими старыми письмами? Может, кто-то сжег их, чтобы согреться минут десять во время осады?
Питерс - это мальчик, которого бабушка воспитывала как взрослого. У него никогда не было друзей или светской жизни. Он устраивается работать библиотекарем, и этот социальный образец сохраняется всю его жизнь. Он живет совершенно один и выставляет себя дураком, преследуя женщин, которым он не интересен. Он только что услышал, как последний рассказывал о нем другу: «Это не мужчина; он слабак.Эндокринологическая неженка.
Есть хорошее написание:
«Много раз 104-градусный флюс кричал и стучал мне в уши, стучал в красные барабаны, окружал меня с восьми сторон и, широко кружась, проецировал безумный фильм, всегда один и тот же: деревянные соты, заполненные трехзначными числами; больше цифр, громче шум, более настойчивые барабаны… »
« Игнатьев не умел плакать и поэтому курил ».
«Если человек умер, то это надолго; если он дурак, то навсегда.»
« В шестьдесят шубы становятся тяжелыми, ступени становятся крутыми, и твое сердце с тобой днем и ночью ».
Хорошее письмо и довольно оригинальные рассказы. Но никто и никогда не назовет этот сборник «веселым чтением».
Фотография Кирова, Россия Ильи Буяновского с сайта russiatrek.org
Фотография автора с сайта pravdareport.com
сборников рассказов Татьяны Толстой
Когда такой рецензент, как я, не следует своей обычной привычке разбрасывать цитаты среди своих мыслей, это происходит по одной из двух причин. Чаще всего это то, что ничто не выделялось из леса текста или, по крайней мере, не достойно сопровождающего его удаления из контекста. Во-вторых, для цитирования предложения потребуется абзац, или страница, или рассказ целиком, и Толстая (к счастью) не работает в микро-форме, которая допускает такие целостные ссылки.Таким образом, вы должны поверить мне на слово без каких-либо конкретных артефактов, что эти истории стоят вашего времени. Вы можете найти аналогичные свидетельства из моих обзоров The Slynx и / или On the Golden Porch (последнее особенно, поскольку оно составляет около половины этой более современной коллекции). По какой-то причине мне было (а может, и не было, потому что уже поздно, и я не позаботился проверить, есть ли на самом деле какие-то лакомые кусочки, лежащие вокруг этих двух композиций) более комфортно сращивать сочинения Толстой, чем сейчас, поэтому Томасу придется копать.Как утверждали другие обзоры, в рассказах есть определенное постоянное богатство, которое может как вдохновлять, так и утомлять чувства, в зависимости от личных предпочтений. Прочитав уже около половины из них, я мог легко отреагировать негативно из-за предыдущего знакомства с не очень разнообразной группой, но кажется, что мой довольно бесплотный опыт чтения правительственной статистики и экзистенциальных мучений сделал этот красочный, хотя и довольно простой, материальный комфорт. добро пожаловать. Интересно отметить, что в течение двадцати лет более прочные качества советского коммунизма все чаще затрагивались в отношении продовольственных очередей, инспекционных комитетов и международных отношений, что приводило к некоторым довольно болезненным ситуациям, которые вызывали у читателя больше беспокойства, чем возбуждения. , как это было в предыдущих историях.Имело ли это какое-либо отношение к распаду СССР в год моего рождения, никогда не будет полностью решено.
С точки зрения рейтинга, «Чистый лист» по-прежнему на первом месте (мало что изменилось в важных вещах в жизни), за ним следует «Оккервилл Ривер» (сладкая, сладкая ирония), «Йорик» (явная, но достойная медитация / манипуляция / магия Гамлета), «Поэт и муза» и «Небесное пламя» (связанное с резкими изображениями мерзостей более цивилизованных людей) и «Самая любимая» (одна из самых связных и душераздирающих ностальгических историй.«Охота на шерстистого мамонта» - незабываемая острая сатира на отношения, «На золотом крыльце» и «Свидание с птицей» особенно хорошо изображают детство, «Серафим» - прекрасный микропортрет царств внутреннего неба и черт возьми, а есть и другие. Что касается неприязни, то здесь была странная анти-чернота / антицыган, и я действительно не понимал, почему «Лимпопо» должно быть таким длинным, но в целом, его очень стоило прочитать.
Я обязуюсь собирать все непрочитанные произведения Толстой, с которыми я сталкиваюсь, тем более что теперь, когда кажется, что я проверил курс ее произведений в переводе (если я ошибаюсь в этом, дайте мне знать) ,Несмотря на всю мою борьбу с демографией, количество моих работ по переводу все еще ужасающе низкое и становится еще более ужасающе маленьким, если сузить его конкретно в отношении женщин и России. Работы лучше читать на языке оригинала и yadda yadda yadda, но их также лучше читать в год их публикации (удачи с этим), так что я собираюсь довольствоваться тем, что могу, пока нейромоды не а-ля Prey стал реальной вещью, и я могу сломать себе глаз, пытаясь достичь 100% владения языками.В худшем случае я буду следовать своим мыслям через моего киргизского друга, свободно говорящего по-русски, так что я не смущаю себя полностью, по крайней мере, пока я не в царстве Татьяны Толстой.
.
